Даша нонац вич инфицирована

Правительство Дмитрия Медведева утвердило распоряжение, разрешающее ВИЧ-инфицированным усыновлять или брать под опеку детей. Кроме того, теперь за «ВИЧ-диссидентство» (то есть призывы не лечить ВИЧ) будет введена ответственность. Между тем положение ВИЧ-инфицированных в России (а их становится все больше из-за эпидемии ВИЧ) остается тяжелым. На условиях анонимности один из носителей ВИЧ-инфекции рассказал The Insider, что не так с восприятием ВИЧ-позитивных людей в России и почему излишняя стеснительность может быть смертельно опасна. 

Никаких препятствий у человека, который принимает терапию, для  усыновления ребенка, в принципе, быть не должно, ведь ВИЧ-инфицированный на терапии не представляет никакой опасности. Запрет сам по себе — нонсенс, но я не удивлюсь, если никто на самом деле его не отменит.

Люди, геи и не только, обходили законодательство о запрете усыновления всеми возможными способами, я сам знаю несколько таких примеров. Вообще все проблемы можно было бы решить, используя опцию суррогатного материнства. Для людей, которые хотят своих детей, это порой единственный способ. Но эта процедура в России похожа на хождение по мукам.  В нашей стране права таких родителей не защищены, люди хотят своего ребенка, они отдают свои биоматериалы,  а по закону не имеют на него никаких прав. Многие клиники предоставляют эту услугу, в случае с ВИЧ, сперма родителя проходит специальную очистку, но с юридической точки зрения он ребенку вообще никто. То есть суррогатная мать может 9 месяцев получать все необходимое, а после родов забрать ребенка. Если закон поменяют, то наверняка люди, которых не устраивает уязвимость их положения, захотят усыновить кого-то.

Сам я узнал о своем диагнозе пять лет назад. Приехал в клинику, где сдавал анализы каждые полгода. Меня привез туда мой отец, я попросил его меня подвезти. Зашел в клинику — и мне не отдают анализы. Обычно это происходит на ресепшн внизу, но меня вызывают наверх. Поднялся, врач выгнал с криком медсестру, я сел. Самый ужасный момент был, когда он начал говорить, у меня все сразу упало — жизнь пролетает перед тобой, и самое кошмарное, что мне пришлось после этого сесть в машину к отцу.

Врач со мной фактически не говорил — просто сообщил, что нужно повторно сдавать анализы в специальной клинике. Ни о какой терапии (которая мне, на самом деле, положена), или лечении он ничего не рассказал. Он просто отправил на Соколинку, в клинику, где лечат ВИЧ и СПИД, и велел сдать повторные анализы.

Я доехал до работы и сразу начал писать человеку, с которым за два дня до этого у меня был незащищенный секс. Через пару дней мы встретились, он впал в истерику, сразу поехал сдавать анализы. У нас тогда как раз начинался бурный роман, само собой он закончился в эту же минуту, я вышел на улицу после этого разговора, посмотрел наверх и увидел черный снег. Потом у меня была попытка суицида, такая безбашенная, но все закончилось нормально, я жив.

Я поехал в специальную клинику не сразу, через месяц, когда нашел силы. Показатели оказались хорошими, врач, который меня вел, сказал «терапия тебе пока не нужна».  И мне не назначили ее до сих пор, я был там недавно, но врач повторил, что раз организм пока справляется, он терапию не назначает.

Я параллельно жду ответа из Европы, чтобы получить препараты там. Психологически очень тяжело даже приезжать на Соколинку на осмотр врача. Это вроде бы обычная больница, я постоянно вижу там знакомые лица. Все считают, что ВИЧ — болезнь геев, но там очень много семей с маленькими детьми, совсем крохотными, семейных пар. Много и тех, кто ведет ненормальный образ жизни, пропитых, наркоманов, и тебе нужно пройти мимо них всех, чтобы попасть к своему врачу.

Никакой конфиденциальности или врачебной тайны в нашей стране, к сожалению, не существует — закон не соблюдается и люди позволяют себе говорить о твоем диагнозе свободно: «У него то-то», — но вообще это уголовное преступление, и люди, которые распространяют информацию о том, что у меня ВИЧ, нарушают закон. <О том, что базы ВИЧ-инфицированных свободно продаются на митинском рынке, The Insider уже писал> К сожалению, они не задумываются о том, что сами могут попасть в эту ситуацию. Я знаю такие истории, когда люди ехидничали, а потом сами оказывались заражены. И люди думают, что именно их это никогда не коснется, что это болезнь наркоманов и пидорасов, но по сути большая часть ВИЧ-инфицированных – это натуралы. И об этом просто никто не говорит.

У нас нет этой культуры, что когда у ребенка начинается половое созревание, нужно рассказывать о таких болезнях. И, особенно у натуралов, бытует мнение, что вот они сейчас занимались сексом с опрятным чистым человеком, и ничего не произойдет. Детям нужно рассказывать, что нужно предохраняться, что если ты начинаешь половую жизнь, если ты подросток, то априори секс должен быть защищенным.

Они боятся обидеть партнера, но это такая чушь: из-за этой боязни человек рискует жизнью.

Это серьезная вещь, которую люди так хладнокровно игнорируют, они боятся обидеть партнера, но это такая чушь: из-за этой боязни человек рискует жизнью. Любая болезнь – это во многих смыслах катастрофа и психологическая, и физическая, это крест. Когда я понял, что болен, моя жизнь и изменилась радикально, и не изменилась — одновременно. Я много занимаюсь спортом, веду довольно активную жизнь. 

Я какое-то время жил с человеком, который был на терапии, это было очень тяжело, потому что раньше препараты были хуже, чем наркотики. Он съедал таблетку и его мазало, это вовсе не витаминки. Сейчас больным ВИЧ прописывают лекарства нового поколения, которые нужно принимать раз в день, и они не дают такого эффекта. По сути, я без терапии 5 лет, у меня показатели улучшаются. Я ничего не принимаю, кроме обычных витаминов, занимаюсь спортом, не пью, не тусуюсь, понимаю, что нужно спать, и стараюсь это делать. Я бегал недавно 20 км на одном дыхании без воды. Мы вышли, и я пробежал.

Мне не назначают терапию, и меня это беспокоит, потому что мне хочется оберегать окружающих и свою семью от себя и моей болезни. В США людей сразу сажают на терапию немедленно, в тот же момент.

Самое ужасное лично для меня — это реакция общества и знакомых. Сейчас я психологически сильная личность, но тогда, пять лет назад, меня выбило из колеи. Я работал в компании, и в коллективе одна из девушек была на какой-то тусовке, показывала фотографии с работы, на них был я, и ей кто-то между делом сказал, что я болен.

С этим вообще ничего не сделаешь, я понимаю, что нормальный человек об этом говорить не будет. У меня было несколько срывов, но я это давлю это в себе, скрываю. Люди, которые ей рассказали про мой диагноз, эту информацию распространять не должны. Если бы мы были в Штатах, я мог бы пойти в суд. У нас, к сожалению, другая страна. И мне проще уехать отсюда.

Чтобы заразиться ВИЧ через поцелуй, нужно выпить 60 литров слюны

Вообще реакции людей порой смешные, ведь это научный факт: чтобы заразиться ВИЧ через поцелуй, нужно выпить 60 литров слюны. Понятно, что во рту могут быть ранки, но это скорее исключительный случай — заразиться довольно сложно. Я не хожу с плакатом, что у меня диагноз, хотя сам переживаю, например, когда режу руку, нянчась с чужим ребенком, этого никто не знает и не видит, как я быстро заклеиваю палец. 

Люди не понимают даже того, что сантехник, который им вчера чинил трубу, может быть гомосексуалом или ВИЧ-инфицированным – это его личное право, никто не должен вообще об этом думать, с кем он спит, чем он занимается, чем он болеет. Главное, чтобы это никому не мешало, не приносило вреда.

Геям, вопреки стереотипам, не нужны гей-парады, это все глупости, дело политики, потому что в общей массе это обычные люди, не красящие губы, не носящие чулки, платья, а это нормальные взрослые мужики — бородатые, волосатые, грубые, они просто любят мужчин.

В нашей стране люди думают, что все геи – это как Боря Моисеев, ну, ок. На самом деле Федор Петрович, главный хирург клиники, с которым вы вчера пили водку, гей, он изменяет своей жене с молодым мальчиком, который живет у него в съемной квартире. Это очень смешно, когда ты сидишь в сауне в фитнес-клубе (реальная история), слушая мужские разговоры, и перед тобой сидит человек — лысый в наколках накачанный, и рассказывает, как он пер телку, а ты знаешь его бойфренда. 

Самое ужасное, что люди и ВИЧ заражаются из-за похожей ограниченности взглядов,  в клинике я видел семьи — папа, мама, маленький ребенок, я больше, чем уверен, что этот козел где-то с кем-то трахался без презерватива, и принес «счастье» в семью.  И я совершенно ничему не удивляюсь, вспоминая школу, где учительница биологии, нервничала, как первоклассница, рассказывая нам что-то про половое воспитание, и все над ней в голос смеялись, потому что у всех к тому моменту уже давно был секс.

Понятно, что сейчас есть интернет, но все равно это должно идти из семьи, из школы. Презервативы должны раздавать бесплатно. Потому что у подростков вообще нет мозгов, и когда тебе 15 лет, ты просто получаешь удовольствие. Давайте делать так, чтобы это удовольствие было безопасным. Все стесняющиеся папы и мамы — это отголоски советского прошлого. Я только пять лет назад родителям признался, что я гей, про ВИЧ вообще рассказывать не собираюсь.

Долго боялся, но зря, в итоге вообще ничего не поменялось, кроме того, что мне стало свободнее, камень такой с души свалился. Конечно, это была истерика у мамы, для нее то, что я гей, стало большой трагедией.

Лет десять назад она мне сказала: «Если я узнаю, что ты гей, я пожалею, что тебя родила». Если бы не человек, который был рядом со мной, я бы, наверное, сошел с ума — я ревел, реально не понимая, как моя мать может такое сказать. Но она это сказала, ничего не зная. Спустя 5 или 6 лет — дикий вой, слезы уже с ее стороны. У нее единственная проблема, что нет внуков. Ребенок дается небесами, если мне повезет и у меня будет ребенок, я буду очень рад. Если этого не будет, значит, такая у меня судьба.

Родителям про ВИЧ не буду говорить. А зачем? Об этом знает мой любимый человек, несколько близких друзей – этого достаточно. Родители мне не друзья – это два человека, с которыми у меня нет никакого коннекта. Мы не были друзьями, они никогда не интересовались моими проблемами.

Моя задача — оставаться здоровым. Многие люди просто игнорируют эту ситуацию с ВИЧ и умирают, потому что считают, что они доживут сами, организм справится. Среди моих знакомых есть люди, которые так умерли от СПИДа.

Source: theins.ru