Истории вич инфицированных симптомы
Содержание статьи
«Я никогда не думала, что это может быть ВИЧ». Реальные истории больных СПИДом.
В последнее время наблюдаю, что все больше и больше женщин страдают от СПИДа.
Главная причина этого печального явления: многие женщины узнают о своей ВИЧ-инфекции только тогда, когда у них уже развился сильный иммунодефицит. Ниже приведу типичные случаи.
Кристина, 35 лет, специалист по рекламе
«Всё началось с постоянного кашля, потом я стала все чаще и чаще просыпаться среди ночи. Сначала я думала, что это от стресса на работе, т.к. я работаю в медиа-индустрии. Я начала терять силы, вес, ухудшилось настроение. Обходила кучу врачей, но никто мне не смог помочь!(«.
Индивидуальные платные онлайн консультации врача-эпидемиолога с 16-летним стажем работы в ведущем СПИД-центре России Троцак Вячеслава Юрьевича по рискам заражения ВИЧ при различных контактах, когда уже можно перестать сдавать на ВИЧ и начать жить, нужно ли ещё сдавать на ВИЧ, на какие виды тестов необходимо сдать в данной конкретной ситуации:
- ВКонтакте
- Viber: +79222862598
- Телеграм
- Электронная Почта
- ЛС на канале на Дзене «Записки эпидемиолога»
«Только когда у меня уже начались серьёзные проблемы с дыханием, пульмонолог заподозрил рак и отправил на госпитализацию. Через восемь часов в отделении неотложной помощи мне поставили ужасный диагноз: пневмоцистная пневмония.»
«Почему ужасный? К тому времени я уже много чего знала лучше любого врача, что такое ВИЧ-инфекция, СПИД, как он проявляется, какие могут быть предвестники. Я знала, что причиной этой пневмонии является грибок, который особенно распространен у людей с иммунодефицитом — например, страдающих СПИДом. Я сдала анализы на ВИЧ и иммунограмму: у меня осталось всего три CD4-клетки!!!»
Кристина из тех ВИЧ-инфицированных, которых эпидемиологи называют «поздно выявленными». Это люди, чей диагноз ВИЧ выявляется только спустя годы, т.к. он они нигде не обследуются на ВИЧ.
Для дополнительного чтения:
- По каким симптомам я могу понять, что у меня ВИЧ?
- Как узнать, что у моего молодого человека есть ВИЧ без анализов [для девушек].
Полезно знать: Какие симптомы возникают после заражения ВИЧ—>>
Но что считать поздним диагнозом ВИЧ-инфекции, если даже на международном уровне нет единого мнения?
«Самая распространенная классификация говорит, что если у ВИЧ-инфицированного менее 350 CD4-клеток (клеток-помощников), то это поздний диагноз», — объясняет доктор Ульрих Маркус из Института Роберта Коха.
«Я никогда не думала, что это может быть ВИЧ», — говорит Кристина, слегка саркастически добавляя: «Я вела здоровый образ жизни, на завтрак ела пророщенную пшеницу с черникой, а потом шла на хор. Я не чувствовала, что мне что-то угрожает. Проигрывая плёнку моей жизни назад, могу сказать, что я могла заразиться только в двух случаях. Оба они были более десяти лет назад».
«Сейчас я понимаю, что это и были симптомы ВИЧ-инфекции. Дважды я страдала от герпеса. Во второй раз, в 2010 году, болезнь была настолько тяжелой, что я не могла работать три месяца. В общей сложности у меня было десять специалистов, и никто не распознал симптомы ВИЧ-инфекции!», — вспоминает она.
Кристина не единичный случай. В последние годы врачи СПИД-центров отмечают, что ВИЧ-инфекция все чаще встречается у женщин, а также стали чаще выявляться женщины с последней стадией ВИЧ-инфекции СПИДом.
Очень часто у них выявляют ВИЧ только тогда, когда опасные для жизни заболевания уже в разгаре.
Роза, 26 лет, балерина
Одна медсестра рассказывает случай про балерину, которая была у доктора по поводу головной боли и ей была назначена физиотерапия. Когда у неё начался паралич, молодая женщина была помещена в больницу. Только когда был поставлен диагноз «Токсоплазмоз мозга» был сделан тест на ВИЧ!
Катрин, 48 лет, учёная
В настоящее время один их докторов СПИД-центра наблюдает за ученой, проработавшей в Южной Америке 22 года. У нее была небольшая депрессия, она чувствовала слабость и теряла вес. «Я бы сразу подумал о ВИЧ, — говорит она, — но три доктора сказали мне, что это психическое заболевание, потому что у меня может быть менопауза». Врачи нередко пренебрегают жалобами женщин.
Полезно знать: симптомами ВИЧ-инфекции.
«Один конкретный случай застрял в моей голове», — говорит врач о женщине лет сорока, у которой появились симптомы похожие на симптомы ВИЧ-инфекции. Когда она поделилась своими предположениями с доктором, он аж руками замахал и воскликнул:»Нет! Быть такого не может!» и не предпринял никаких дальнейших мер для диагностики. Если бы врач вовремя среагировал, состояние здоровья этой женщины было бы намного лучше.
«Часто это сбой медицинской системы», — жалуется заместитель главного врача по медицинской части. «У врачей часто есть предвзятая картинка ВИЧ-позитивных женщин, что они должны быть или проститутками или наркоманками. Надеюсь, что врачи научатся непринужденно и последовательно говорить об интимных вопросах со своими пациентками и будут активнее предлагать бесплатное тестирование на ВИЧ при характерных симптомах.
Например, если врач видит, что у женщины опоясывающий герпес или грибковые инфекции, симптомы болезни нервов (как например, онемение в ногах), низкий уровень лейкоцитов или тромбоцитов.
Так как такие признаки уже являются признаками начинающегося иммунодефицита. «Клиническая картина свежей ВИЧ-инфекции неспецифична и похожа на грипп с опухшими лимфатическими узлами, лихорадкой, головной болью и болью в конечностях», — объясняет доктор.
Если такие заболевания, как опоясывающий лишай или грибковое заболевание, привели к постановке диагноза, то это обычно уже поздний диагноз. «Если сейчас врачи уделяют больше внимания этим симптомам, это не обязательно снижает долю поздних диагнозов», — говорит доктор. — «В лучшем случае, это ранние поздние диагнозы».
«Поздно все же лучше, чем очень поздно, особенно в перспективе», говорит доктор. Можно было бы избежать многих смертей или неврологических осложнений, если ВИЧ-инфекция была бы диагностирована раньше, чем это часто бывает в настоящее время. Кроме того, можно было бы избежать ненужные вмешательства и горы таблеток, а следовательно побочных эффектов.
Например, как рассказывает терапевт об одном из своих пациентов с тромбоцитопенией, которому была удалена пораженная селезенки из-за ВИЧ-инфекции, но для врача этот вариант был последней возможностью помочь пациенту.
«Если говорить о финансовой составляющей, то дополнительные расходы из-за поздней постановки диагноза находятся в диапазоне из шести цифр», — говорит медицинский экономист. «Своевременная терапия стоит около 1500 евро в месяц, 1 день больного ВИЧ-инфекцией в стационаре обходится около 500 евро в день. А в поздних стадиях пациенты проводят неделями в больнице, а кроме того в дальнейшем им требуется реабилитация, которая также стоит хороших денег».
Кроме того, многие женщины подвергаются значительному психологическому стрессу. Из-за физических последствий терапии и СПИДа они часто перестают чувствовать себя привлекательными. «Кто меня захочет? Это вопрос, который врач регулярно слышит от многих женщин. «Это означает потерю женственности», — объясняет он. Многим женщинам было стыдно, особенно пожилым, у которых все еще было устаревшее моральное понимание и поэтому депрессивные расстройства возникали у них ещё чаще».
Для Кристины её поздний диагноз — это прежде всего физическое страдание. «Я часто плачу, когда читаю на форумах, что другие люди лучше справляются с ВИЧ и чувствуют себя хорошо. Их жизнь не изменилась. Мы поздно ставим диагнозы в новом мире со старыми страданиями. Состояние здоровья все еще плохое, даже после полутора лет терапии. У меня постоянно болят мышцы. Социальных контактов стало меньше, потому что меня все утомляют. Я действительно боюсь, что мне всегда будет больно», — говорит она.
Сейчас она сделала себе жизненный план только с тремя пунктами: вести здоровый образ жизни, избегать простуд, участвовать в жизни общества. Кроме того, Кристина хочет донести до общества, чтобы другие не боялись обследоваться на ВИЧ как можно раньше.
Читать ещё личные истории ВИЧ-инфицированных:
- Один вирус, четыре жизни: каково это — быть ВИЧ-инфицированным. Без приукрас.
- 6 различных интересных судеб ВИЧ-инфицированных. Для ободрения.
Источник
«Как я живу с ВИЧ»: 4 истории
Таш Грановски, Москва
Facebook.com
Знает о своем ВИЧ-положительном статусе 12 лет
— Был 2003 год, октябрь, я становилась на учет в женской консультации по беременности. Десять, что ли, было недель. А за год до этого я делала татуировку. Сдала анализы, и спустя три дня меня вызвали в консультацию, чтобы сообщить о том, что у меня положительная реакция на ВИЧ. Так и узнала. До сих пор — один из распространенных способов так узнать.
Задохнулась. Вышла на крыльцо. Закурила. Вспомнила анекдот про «только бы сифилис». Подошла мама. Я поняла, что не могу договорить слово до конца, и заплакала. Мама приняла.
Отец ребенка попросил аборт. Парочка старых знакомых завели интернет-травлю на неделю, часть людей исчезли. Впоследствии просили вон с пары работ. Не сожалею.
До этого года необходимости в особом лечении не было, сейчас время пришло. Собираюсь начать терапию. Надеюсь, проблем с таблетками не будет, покупать их самостоятельно для меня достаточно проблематично. Почему об этом говорю? Потому что не раз слышала от знакомых истории о перебоях с препаратами. Есть даже специальный сайт, куда пациенты со всей страны присылают жалобы, что у них в городе кончились лекарства — Перебои.ру. Данные с него неутешительные.
Как изменилась моя жизнь… Знаете — в лучшую сторону: минус лишние люди, плюс — осознанность и радость жизни.
Пока мое состояние ничем не отличается от состояния здорового человека. Но все же с ВИЧ в России жить чуть тяжелее, чем обычному человеку живется. Хотя в последнее время толерантность общества несколько выросла, это заметно. Из-за растущего количества ВИЧ-положительных людей, мне кажется, в том числе.
Александр Ездаков, Кунгур
Facebook.com
Живет с ВИЧ 11 лет, знает о своем статусе 8 из них
— Меня замучил рецидивирующий герпес. Очень неприятная вещь, и вот не лечится и не лечится. Наконец врач предложил сдать на ВИЧ. Так и узнал. Я потом понял — что и когда произошло, даже хотел найти ту женщину, чтобы предупредить, что у нее — ВИЧ, но уже не нашел…
Сказать, что у меня был стресс — ничего не сказать. Ведь в голове крепко сидело, что это заболевание касается только асоциального слоя. И тут на тебе… Я ушел в запой, трехнедельный и культурный.
Утром я вставал, умывался, завтракал, шел в магазин, покупал кусок мяса, овощи и бутылку водки. Делал отбивные, салат и в течение дня уничтожал содержимое бутылки. Я тогда работал на дому. В первой половине дня выполнял свои рабочие дела, а после обеда много читал в сети про ВИЧ. Мне повезло, что я не наткнулся на сайты тех, кто отрицает связь ВИЧ и СПИДа.
Но потом я сказал себе: «Стоп! Так и спиться можно».
Семьи у меня на тот момент уже не было, сестре я сказал много позже, но после того, как я переболел туберкулезом, она на ВИЧ уже вяло отреагировала. А вот уйти с работы меня вынудили. На рыбалке я сказал коллеге о диагнозе — объяснил, почему мне надо постоянно отпрашиваться к врачу. Ну и со временем меня из бизнеса выдавили.
Трудно ли жить в России с ВИЧ? Я думаю, да. И дело не в заболевании, а в отношении к тебе общества и большинства госструктур.
Вот человек работает. А ему каждые три-шесть месяцев надо сдавать кровь. Это только звучит просто.
А тут надо поехать к врачу-инфекционисту, который даст талончик на кровь, но не на этот день. Бывает, и талончиков нет, врач даст только направление, и ты за талоном приезжаешь еще раз. Потом, на третий раз (и ты уже третий раз отпрашиваешься с работы) едешь на анализ. Можно приехать в семь утра — и не успеть. Потому что народу много, а прием крови заканчивается в полдень. Приезжаешь еще раз. Через неделю — за результатом. И тебе на работе все время надо что-то говорить. Так, например, поставлена работа в Саратове, где я жил этим летом.
Жизнь с ВИЧ — это параллельный мир, о котором мало кто знает.
В общей поликлинике надо изворачиваться, чтобы врачи не узнали твой статус, потому что держать язык за зубами «среди своих» они не могут. И будет знать сначала вся поликлиника, а потом и полгорода. В суд за разглашение? Это однозначно. Но уже будет сильно поздно.
Терапию я получаю с 2010 года. Побочки нет никакой, но я за первые полгода сменил три схемы. Побочные эффекты — сильно раздутая тема, их не будет, если лекарства внимательно с врачом вместе подбирать.
Тут своя врачебная система, свои особенности трудоустройства и устройства детей в школу, отдельная схема поиска препаратов по всей стране и интернет-консультаций. В этом мире самые главные люди — хороший врач и юрист.
Мария Годлевская, Санкт-Петербург
Живет с ВИЧ 16 лет
Facebook.com
— Я сдала общие анализы для госпитализации в больницу. После чего меня отправили в инфекционную, в Боткина, там снова взяли какие-то анализы, и там же отдали ответы через неделю — в окошко, без эмоций, критики и вообще какой-либо мимики на лице. Я их не смотрела. И уже в кабинете врача, который должен был положить меня на обследование, я услышала: «Так что ж ты не сказала что у тебя ВИЧ?» Так вот и узнала… Мама, которая была в кабинете со мной, сползла по стенке. Мне было 16 лет.
В моем окружении уже были люди с ВИЧ, и я видела, что в их жизни ничего не менялось, поэтому я больше испугалась за маму… Я видела ее панику, и понимала, что для мамы это — конец, или что-то типа «дочь скоро умрет».
Сама я, видимо, в силу возраста и отсутствия сложившихся стереотипов, никак не отреагировала. Скорее, мне было все равно. О смерти я тогда вообще не задумывалась. В конце 1990-х было много наркотиков, и не было никаких программ снижения вреда.
Поэтому ВИЧ в городе уже было много, и я уверена, что его было бы еще больше, если бы не автобус «Гуманитарного действия» (старейшая организация в Питере, которая работает с наркопотребителями и занимается обменом шприцев).
Я практически забыла о ВИЧ на четыре года. Только позже, когда парень, звавший меня замуж, убежал, сломя голову, услышав о ВИЧ, у меня закралась мысль, что со мной что-то не так. Брат, узнав, сказал: «Ну блин, дура», — и на этом все, больше я не слышала от него чего-то плохого и не ощущала пренебрежения. Папа сказал: «Всыпать бы тебе, да поздно». В общем-то и мама, получив исчерпывающие ответы на свои вопросы в СПИД-центре, также больше не паниковала…
Мне повезло с близкими. Это редкость.
Когда мне сейчас приходится консультировать людей с ВИЧ, я слышу разные истории, и чаще они — о выданной отдельной тарелке, прессинге со стороны родни, увольнениях с работы (конечно же, под другим предлогом).
Лечение… Проблемы с ним очень разные. Я сейчас работаю в сфере помощи ВИЧ-положительным и недавно была в одном из городов Сибири. Там очень маленький список закупаемых препаратов. И многие из тех, что есть в Питере, в этом городке пациентам просто недоступны. Или, допустим, в другом городе в СПИД-центре есть только три инфекциониста, и на этом все. То есть и с городом мне тоже очень повезло, это не лесть, а реальность. В нашем СПИД-центре есть все специалисты, включая кардиолога… Это редкость … А вот дефицит лекарств затронул все города. В том же городе в Сибири годовой запас одного из востребованных препаратов съели за полгода, и людей сейчас переводят на другие схемы, что не очень хорошо сказывается как на приверженности к лечению, так и на его качестве.
Если сравнивать с началом 2000-х, многое изменилось. Есть препараты, не всегда и далеко не все, какие нужны, но есть. Но жить с любым заболеванием в России грустно… Многое зависит от самого пациента.
У нас как: выбил право — получил препарат. Промолчал — ушел домой умирать…
Евгений Писемский, Орел
Живет с ВИЧ 15 лет
Facebook.com
— Я сдавал анализы в поликлинике. Когда пришли результаты, врач сказал что у меня «что-то не так» и отправил в инфекционную больницу. Я тогда понятия не имел, что это СПИД-центр. Месяца через два из любопытства все же решил пойти узнать, что же «не так». В очереди я увидел много людей, которые явно употребляли наркотики. В курилке один парень меня совсем огорошил: «Прикинь, у меня СПИД». Я же до последнего момента не втыкал. Зашел в кабинет, где врач очень долго что-то писала. Я не выдержал и спросил: «Что же не так с моими анализами?» После этого я припоминаю какой-то туман и мысли о том, что у меня не будет детей. Сквозь туман я услышал от врача: «Я могу вас отпустить?».
Я жил в тумане и забытьи года два, представляя, где и как скоро я умру, и какая музыка будет на похоронах.
Однажды я узнал, что есть такая группа взаимопомощи для ВИЧ-положительных людей, стало интересно: как же живут с этой бедой другие. Собирался почти полгода и все же пришел. Первое впечатление: очень странные люди. Они планируют свою жизнь и в принципе очень жизнерадостны. Надо сказать, что на тот момент широко доступного лечения в России не было, да я и не знал о нем до того, как пришел на группу. После группы жизнь изменилась на 180 градусов, я научился жить с ВИЧ и учился быть счастливым человеком.
Параллельно я стал волонтером телефона доверия, а позже стал работать в журнале для людей, живущих с ВИЧ. По сути, «кризис СПИДа» заставил меня перезагрузиться, переосмыслить или понять свои ценности и жизненные приоритеты. Это удивительно, но благодаря диагнозу я стал счастливым человеком и продолжаю оставаться таковым спустя 15 лет. Да, и я планирую свою старость. Не уверен, что мои сверстники делают это, например, думают о будущей пенсии, делая какие-то инвестиции в будущее.
Я научился жить с ВИЧ и знаю, что нужно сделать, чтобы оставаться здоровым, несмотря на хроническое заболевание. Но в России нет профилактики, совсем. Правительство почти ничего не делает для того, чтобы остановить эпидемию в стране. А если и делает, то основывается не на реальности, а на своем представлении о традиционных ценностях.
ВИЧ не знает, что такое мораль и традиции. Пожалуйста, не забывайте, что только вы сами можете остановить эпидемию, просто позаботившись о своем здоровье, осознавая, что в стране почти миллион случаев.
По данным на 1 ноября 2015 года, в России зарегистрировано 986 657 людей с ВИЧ. По данным Роспотребнадзора, около 54% больных заражаются при внутривенном введении наркотиков, около 42% — при гетеросексуальных половых контактах.
В России около 1% людей живут с ВИЧ, 30% не знают об этом. Около 40% выявляемых больных — женщины репродуктивного возраста. Несмотря на носительство, они могут иметь здоровых детей.
В нашем обществе существуют опасные мифы о ВИЧ-инфекции, которые стимулируют распространение эпидемии.
Обнаружили ошибку? Выделите ее и нажмите Ctrl+Enter.
Источник
Рассказы вич инфицированных их симптомы — Лечение ВИЧ и СПИД
Виталий Коротких считает, что люди не должны скрывать свой ВИЧ-статус.
«Человека, который «подарил» мне ВИЧ, уже нет в живых». Откровенное интервью с зараженным жителем Екатеринбурга
«Человека, который меня заразил, уже нет в живых. Кармическая смерть: не погиб во время захвата «Норд-Оста», будучи заложником, так умер спустя годы от болезни. Сначала я винил его, а потом смирился, стал сильнее и понял — не стоит перекладывать ответственность на других», — рассуждает Виталий Коротких. Мой собеседник— открытый гомосексуал, не скрывающий от общественности свой ВИЧ-статус. Мы сидим в одном из екатеринбургских кафе и совершенно спокойно говорим о, казалось бы, страшных вещах, не на шутку взбудораживших российскую общественность. Мы обсуждаем ВИЧ-эпидемию и человеческие страхи перед вирусом. В разговоре с JustMedia.ru Виталий признается, чем его обидела реакция мамы на заражение, сколько денег тратит государство на его терапию и почему ВИЧ-инфекция для него не проклятье, а дар.
«На принятие ВИЧ-статуса потребовалось шесть лет. После каждого похода в больницу напивался»
— Сколько лет ты живешь с положительным ВИЧ-статусом?
— В конце ноября будет девять. До заражения я — 19-летний донор, шеф-редактор регионального СМИ с хорошими карьерными перспективами, любимой работой и замечательным коллективом. Всему виной — случайный незащищенный половой контакт во время поездки в Москву. Вернулся домой, в декабре меня «срубило». Температура под сорок держалась несколько дней, потом попал в инфекционный блок, видимо, взяли анализ на ВИЧ. Когда стало лучше, я отправился на станцию переливания крови. После праздничных каникул получил сразу два уведомления: со станции и от врача-инфекциониста, мол, зайдите-ка к нам в гости. Я понял: запахло жареным. Медики сообщили, что у меня ВИЧ. Первая мысль — придется оформлять инвалидность. Терапию назначили практически сразу, потому что было молниеносное течение. Если бы не сделали этого, я бы тут не сидел.
— Какие-то факторы усугубили твое состояние?
— В среде гомосексуалов вирус более агрессивный и лет за пять может скосить человека. Партнеров, как правило, гораздо больше и риски незащищенных половых контактов выше. Каждый десятый гей заражен ВИЧ.
— Долго ли свыкался с мыслью, что инфицирован?
— Мне на это шесть лет потребовалось. Знаешь, как это было: раз в три месяца я должен был ходить на Ясную, в такие моменты я договаривался сам с собой, говорил: «Чувак, вот мы сейчас с тобой сходим, кровь сдадим, терапию получим». А в качестве награды после каждой такой процедуры я позволял себе напиваться.
— Но сейчас, я вижу, осознание пришло. Когда случился этот переход от непринятия ситуации к ее принятию?
— Когда познакомился с человеком, которого теперь могу назвать своим другом. Евгений Писемский ведет в России несколько проектов по профилактике ВИЧ среди геев. В свое время он пригласил меня на тренинг. Я приехал, смотрю сидят такие же, как я, шутят, умирать не собираются. Принятие себя происходит не сразу. Я свыкся с мыслью, что придется есть таблетки. Кому-то говорил, что это витамины, кому-то — что у меня проблемы с сердцем.
— То есть близкие узнали не сразу?
— Сначала я никому ничего не рассказывал — зачем им лишние нервы. Сейчас ситуация поменялась. Насколько мне известно, в Екатеринбурге я единственный открытый гей, который не скрывает положительный ВИЧ-статус. Когда в тусовке поползли слухи, решил открыться и разместил информацию о себе в социальных сетях. Это произошло меньше года назад. Реакция последовала разная: кто-то называл это «социальным самоубийством», а кто-то просто подходил в клубах и обнимал. Без любителей колкостей и оскорблений не обходится, они, как правило, старше 35 лет. Что показательно: из-за открытия ВИЧ-статуса я не потерял ни одного человека из своего окружения. Друзья даже обиделись, что я им сразу не рассказал.
— А как отреагировала семья?
— Мамина реакция меня огорчила. Она сказала: «Мы на тебя такие надежды возлагали». Эти слова задели. Что значит возлагали? Эй, я еще живой! Для нее это сложная тема, как и моя гомосексуальность. А усугубляется все тем, что ее коллега умерла от пневмонии, которая развилась на фоне ВИЧ-инфекции. Мама напугана и, мне кажется, не приняла мой статус до сих пор.
«Люди не хотят узнавать свой статус, боясь, что их примут за наркомана, проститутку или гея»
— Почему ты считаешь необходимым публично заявлять о своем ВИЧ-статусе?
— Я свято верю, что мой пример поможет другим парням открыться. Чем больше открытых людей, чем больше «не таких, как остальные», в мещанском понимании, тем меньше страха перед ними.
— С этим легче жить?
— Не нам жить легче, а вам. У вас же в головах сидит мысль, что от ВИЧ-инфекции умирают. Я-то знаю, что нужно колоться стерильной иглой, заниматься сексом с презервативом, а беременным с положительным ВИЧ-статусом ходить на терапию. Катализатор эпидемии — не я, не мои друзья, которые живут с ВИЧ, это те люди, которые не знают свой ВИЧ-статус. А не знают, потому что боятся: про меня же подумают, что я либо наркоман, либо гей, либо проститутка. Они боятся, что их отнесут к разряду асоциальных элементов. И это эхо 1990-х годов. Оттуда же пришел этот термин «группа риска». Кто-то из американских ученых медиков сказал, что ВИЧ-инфекция — это болезнь четырех Г, так как она была обнаружена у жителей Гаити, гомосексуалистов, больных гемофилией и людей, употреблявших героин. Я бы добавил к этому списку гетеросексуальное большинство. Каждый незащищенный половой контакт — это риск заразиться ВИЧ-инфекцией. В группе риска находятся все.
— Потому что предпочитают жить в неведении?
— Люди боятся сдавать тесты, боятся результата. Если опять же обратиться к статистике, данные говорят, что мы знаем о миллионе ВИЧ-инфицированных россиян, но по факту их в 3,5 раза больше. ВИЧ-позитивные люди есть везде: я знаю редактора одного из городских СМИ, знаю госслужащих, знаю оперирующих врачей, которые живут с ВИЧ-инфекцией. Уровень стигмы перед людьми с положительным ВИЧ-статусом — колоссальный. Отсюда и эпидемия. Мы боимся чего-то нового, того, что выходит из ряда вон, если представить это как обыденность, страх перед ВИЧ исчезнет.
— До того как ты открылся, предупреждал своих половых партнеров о том, что ВИЧ-инфицирован?
— Треть жизни я живу с вирусом, и за все это время у меня не было ни одного ВИЧ-положительного партнера. Приходилось рассказывать. У всех возникал вопрос, что за таблетки я принимаю. А там ведь еще есть надпись, которая тебя выдает: «Противовирусные. ВИЧ+». Реакция у людей была разная: кто-то принимал эту информацию, кто-то предлагал взять паузу, чтобы решить, нужны ли ему эти отношения.
— Раз уж ты заговорил о лекарствах, скажи пару слов о терапии: во сколько она обходится государству, и в чем ее особенности?
— Моя терапия обходится государству в 11 тысяч рублей в месяц. Приходится принимать по шесть таблеток в сутки. Без перерывов. Некоторым категорически нельзя пропускать прием, потому что может развиться резистентность не только к конкретному лекарству, но и ко всей группе препаратов. А их не так много — всего около 40 штук. Некоторые настолько дорогие (2 млрд рублей в год), что их выдают далеко не каждому. Из всех этих препаратов можно собрать не больше восьми работающих схем. Если делать перерывы в терапии: сегодня принял таблетку, завтра не принял, вирус привыкает к препарату, как крыса к яду. ВИЧ мутирует быстро, и если ты передашь этот мутирующий вирус кому-либо, то на зараженного человека не будет действовать тот препарат, к которому у тебя выработалось привыкание.
— Как долго способен прожить человек, получающий терапию?
— Официальная позиция ВОЗ: средняя продолжительность жизни ВИЧ-позитивного человека при приеме препаратов не отличается от средней продолжительности жизни человека с отрицательным ВИЧ-статусом. Сколько ты проживешь, зависит от тебя: принимаешь ли ты прописанные препараты, как ты их принимаешь, какая к ним приверженность.
«Чтобы подхватить ВИЧ, необходимо ведро слюны. Это ж как надо целоваться?»
— Перед встречей с тобой я начиталась разных историй от людей с положительным ВИЧ-статусом. Один парень отметил: «Быть ВИЧ-инфицированным — тяжело, быть ВИЧ-инфицированным геем — еще тяжелее». Это правда?
— Быть адекватным человеком — тяжело. Если честно, я больше боюсь туберкулеза. Мне приходилось лежать в тубдиспансере, вот это реально страшно. По статистике ВОЗ, шесть или восемь половых контактов из тысячи заканчиваются заражением. Чтобы подхватить ВИЧ, нужно очень постараться.
— К сожалению, сегодня не все люди знают каналы передачи вируса и его особенности. Недостаточная информированность населения порождает страх перед ВИЧ. И на этом неплохо наживаются создатели страшилок о ВИЧ-терроризме, которые разгуливают по Сети.
— Это, действительно, полная ерунда. Надо понимать, что ВИЧ передается половым путем при незащищенном сексе, от инфицированной матери к ребенку и через кровь. Но чтобы заразить человека, нужна определенная доза — около 10 тысяч вирусных частиц, то есть в кровоток должна попасть видимая капля крови. Сам по себе вирус очень неустойчивый. Если я сейчас разолью кровь на столе, через 40 минут ее можно будет пить. Вирус погибает за 40 минут на воздухе, погибает мгновенно при кипячении и обработке спиртом. Вирус содержится везде: в слюне, в слезах, в поте, но эти дозы малы. Ведро слюны необходимо, чтобы подхватить ВИЧ. Это ж как надо целоваться (смеется)? Наверняка, не все знают о возможности постконтактной профилактики. В случае опасений после незащищенного полового акта, ты можешь в течение 72 часов обратиться в специальный центр по профилактике ВИЧ, где тебе назначат терапию. Вирус не успеет развиться.
— Скажи, по-твоему, инфицированный человек действительно может настолько озлобиться на мир, что начнет намеренно передавать вирус?
— Нужно не иметь головы, чтобы умышленно заражать людей.
— А что касается тебя: была злоба на того, кто передал тебе ВИЧ, злоба на себя за безответственность?
— Никто не позаботится о твоей безопасности, кроме тебя самого. Ты же не ходишь в золоте, с IPhone и в дорогущей шубе по задворкам ночью, заботишься о своей безопасности и не перебегаешь дорогу на красный свет. Срабатывает инстинкт самосохранения. Почему ты думаешь, что кто-то позаботится о тебе в постели? Сегодня я не могу сказать, что ВИЧ-инфекция — это мое проклятье, наоборот, это — мой дар.
— Почему?
— Во-первых, я точно знаю, куда государство расходует налоги, которые я плачу, — вон они, у меня в сумке валяются. Во-вторых, я обрел кучу полезных знакомств, узнал, что мои друзья — настоящие, потому что не отвернулись в трудную минуту, а еще я понял, что у меня самая лучшая в мире мама.
Источник https://www.justmedia.ru/
Source: hivlove.ru
Источник