Вич что организации по борьбе

Несмотря на официально объявленную в стране эпидемию СПИДа, чиновники добиваются закрытия организаций, борющихся с распространением ВИЧ-инфекции. За одну неделю Минюст объявил «иностранными агентами» две известные российские НКО, которые много лет занимаются профилактикой ВИЧ: ЭСВЕРО и Фонд имени Андрея Рылькова. По мнению ведомства, обе организации ведут политическую деятельность на иностранные средства. Сами НКО объясняют, что занимаются вопросами здравоохранения, а на зарубежные деньги вынуждены работать лишь потому, что не могут получить грантов в России.

Закон об «иностранных агентах» был принят в 2012 году — депутаты «Единой России» потребовали присваивать такой статус организациям, которые получают иностранное финансирование и при этом занимаются «политической деятельностью». Но право принудительно вносить НКО в реестр иноагентов Минюст получил только через год, а впервые воспользовался им лишь в 2014 году. Тогда же ведомство провело масштабную внеплановую проверку всех некоммерческих организаций, «осуществляющих деятельность, направленную на реализацию проектов в области борьбы со СПИДом». Ни одна из них так и не была признана «иностранным агентом» — в министерстве указывали, что закон не считает «политической деятельностью» работу в области здравоохранения (см. “Ъ” от 15 августа 2014 года). «Тогда департамент по делам НКО пытался вывести хотя бы СПИД-сервисные организации из зоны действия закона об иноагентах,— вспоминает член президентского Совета по правам человека Павел Чиков.— Но потом руководство департамента сменили, и СПИД тоже оказался связан с политикой».

В феврале 2016 года Минюст неожиданно внес в реестр иностранных агентов омскую НКО «Сибальт», в апреле список пополнил «Социум» из Энгельса. Городскую прокуратуру не смутило, что деятельность «Социума» ограничивается раздачей шприцев и презервативов людям из группы риска — наркозависимым и секс-работницам. На суде прокуратура ссылалась на экспертное заключение преподавателя местного вуза, который утверждал, что организация, занимающаяся борьбой с ВИЧ, «ведет гибридную войну против нашего государства». Впрочем, остальные НКО в частных беседах с журналистами продолжали надеяться, что это лишь региональные «перегибы на местах».

Но теперь к борьбе со СПИД-сервисными организациями всерьез подключилась Москва. 23 июня на сайте Минюста появилось сообщение, что столичное управление ведомства включило в реестр иностранных агентов одну из самых известных в стране организаций подобного типа — некоммерческое партнерство ЭСВЕРО. А 29 июня там же появилась новость о признании «иностранным агентом» проработавшего семь лет Фонда имени Андрея Рылькова (ФАР).

В 2004 году было зарегистрировано некоммерческое партнерство «Всероссийская сеть снижения вреда», в 2009-м оно сменило название на ЭСВЕРО. НКО объединяет более десятка самостоятельных региональных организаций, которые ведут работу по «профилактике и ограничению распространения ВИЧ-инфекции и других социально значимых заболеваний среди населения РФ». Сотрудники этих организаций занимаются комплексной социальной работой среди групп риска по распространению ВИЧ — помогают наркозависимым, секс-работницам, заключенным.

Фонд содействия защите здоровья и социальной справедливости имени Андрея Рылькова зарегистрирован в 2009 году. Организация также занимается профилактикой ВИЧ, гепатитов, туберкулеза и других заболеваний среди групп риска. Согласно опубликованному на сайте отчету, в 2015 году 4950 человек получили социальную помощь от ФАР: волонтеры организации раздают презервативы, одноразовые шприцы, лекарства, одежду. Также они помогают своим подопечным вернуться к нормальной жизни: ведут юридические консультации, сопровождают при восстановлении документов и поиске работы.

При этом обе организации до сих пор не знают, за что им присвоили статус иностранного агента. «В начале мая мы получили от Минюста уведомление о внеплановой документарной проверке,— рассказал “Ъ” гендиректор ЭСВЕРО Павел Аксенов.— Обычно такую проверку проводят по факту конкретного нарушения, но от нас затребовали обширный пакет документов — всю бухгалтерию, счета, контракты, внутренние приказы и так далее». НКО предоставила данные, но так и не получила от Минюста никакого ответа. О том, что организацию принудительно внесли в реестр иноагентов, Павел Аксенов узнал из СМИ, ссылавшихся на сайт министерства.

Схожая ситуация произошла и с ФАР. «5 мая мы получили уведомление о проверке с требованием предоставить документы до 4 мая,— говорит президент фонда Аня Саранг.— При этом письмо было датировано 18 апреля, а штамп на конверте стоял от 28 апреля. Получается, они десять дней несли письмо на почту, чтобы отправить его перед майскими праздниками и подставить нас под статью КоАП о непредоставлении сведений». Фонд экстренно собрал и отправил документы — и точно так же не получил ответа: о внесении в список иноагентов Аня Саранг тоже узнала от журналистов.

И ЭСВЕРО, и ФАР уже проходили в 2014 году проверку Минюста. «Тогда нас не признали иностранным агентом, но за эти годы в нашей деятельности ничего не изменилось,— возмущается госпожа Саранг.— Видимо, что-то изменилось в Минюсте». «После 2014 года мы сознательно сбавили обороты нашей деятельности, чтобы не попасть под этот закон,— признался Павел Аксенов.— Например, старались не участвовать в круглых столах с представителями госорганов, чтобы нас не обвинили в политическом давлении на власть. Теперь мы видим, что и это не помогло». Обе организации до сих пор не знают, какую политику Минюст нашел в их деятельности, но прямо сейчас их больше беспокоит другой вопрос. «По закону Минюст сначала должен был прислать нам письмо о том, что обнаружил в нашей деятельности признаки иностранного агента. После этого мы должны либо самоликвидироваться, либо добровольно встать на учет,— объясняет Аня Саранг.— Только в случае официального отказа Минюст принудительно вносит НКО в реестр и заодно выписывает крупный штраф, до 300 тыс. руб. Но нам даже не дали выбрать — сразу добавили в реестр, а значит, теперь нас оштрафуют. Таких денег у нас нет».

Обе организации соглашаются, что работали в основном на зарубежные средства — но лишь потому, что не смогли найти деньги в России. «Мы единственная организация в Москве, которая постоянно ведет социальную работу с группами риска,— говорит Аня Саранг.— Во всем мире подобную деятельность финансируют либо государство, либо муниципалитеты — там чиновники понимают, что проблема касается всех. Но московский бюджет не выделяет ни копейки на целевую профилактику ВИЧ среди людей, употребляющих наркотики, хотя именно в этой группе эпидемия развивается быстрее всего. А ведь потом ВИЧ неизбежно передается и обычным горожанам». Поэтому ФАР вынужден работать на гранты от иностранных фондов, а также собирает пожертвования от частных лиц через краундфандинговый сайт GlobalGiving. «Это иностранная платформа, и все деньги, переведенные через нее, считаются зарубежным финансированием, даже если их пожертвовали россияне»,— объясняет Аня Саранг. Она рассказывает, что четыре раза подавала заявку на получение президентских грантов, но каждый раз получала отказ. «При этом деньги у государства есть, но они каждый раз выделялись каким-нибудь “Ночным волкам”, “Христианским следопытам” и прочим “Барабанам против наркотиков”,— говорит она.— После такого просто руки опускаются — мы видим, что наше государство не заинтересовано в реальной, прагматичной профилактике ВИЧ».

ЭСВЕРО большую часть денег получало от Глобального фонда для борьбы со СПИДом, туберкулезом и малярией — масштабной международной НКО, финансирующей сотни проектов в развивающихся странах. Ее основными донорами выступают крупные банки и государства, кто сколько может — так, США в 2016 году пожертвовал $1,1 млрд, а Китай — $10 млн. Россия до 2013 года также платила взносы — за 12 лет она перечислила почти $317 млн. «Получается странная история — нас признают иностранным агентом, потому что мы получили деньги от фонда, куда наше государство направляло миллионы долларов»,— недоумевает Павел Аксенов.

И ЭСВЕРО, и Фонд Андрея Рылькова уверены, что закон об иностранных агентах вообще не должен иметь к ним отношения, ведь в нем прямо прописано: вопросы здравоохранения не считаются «политической деятельностью». “Ъ” направил в Минюст официальный запрос с просьбой разъяснить, считает ли ведомство профилактику ВИЧ работой в области здравоохранения, но не получил ответа на этот вопрос. В ведомстве также не смогли привести примеры «политической деятельности» двух НКО, заявив лишь, что «организациями осуществлялась деятельность, направленная на формирование общественного мнения в целях воздействия на принятие государственными органами решений и проводимую ими государственную политику, а также на изменение законодательства Российской Федерации, в том числе путем финансирования». Вопрос о том, почему НКО до сих пор не получили результаты проверки, также остался без ответа.

Напомним, что в прошлом году правительство РФ официально признало факт наличия в стране полномасштабной эпидемии ВИЧ. Глава Роспотребнадзора Анна Попова неоднократно заявляла, что в ряде регионов ситуация дошла до генерализованной эпидемии ВИЧ. А руководитель Минздрава Вероника Скворцова на совещании с премьером сделала прогноз, что к 2020 году число ВИЧ-положительных в стране вырастет на 250%. Тогда премьер-министр Дмитрий Медведев поручил Минздраву подготовить концепцию по борьбе с заболеванием, подчеркнув, что в работе должны принять участие и НКО. «В этой области есть социально ориентированные НКО, волонтеры, нужно их за такую работу благодарить, лучший опыт использовать и органам государственной власти выстраивать с ними взаимодействие»,— заявлял премьер. В свою очередь, министр Скворцова признавала «необходимость усиления внимания к отдельным социальным группам населения с высоким риском заражения — наркопотребителям, лицам, практикующим рискованное сексуальное поведение».

«Но мы видим, что чиновники и сами не занимаются реальной профилактикой ВИЧ, и мешают тем, кто пытается это делать,— резюмирует госпожа Саранг.— Иначе как преступлением против страны я назвать это не могу». По ее словам, в случае признания иностранным агентом фонду придется тратить значительные средства на дополнительную отчетность. «У нас не так много денег, и это значит, что часть наших работников покинет улицы, а группа риска останется без профилактики»,— говорит она. «Мы назначили общее собрание на 7 июля, будем решать, что делать дальше,— говорит господин Аксенов.— Но уже сейчас мы получили от организаций пять заявлений о выходе из ЭСВЕРО — люди не хотят работать с таким клеймом. В стране эпидемия, а они не дают бороться с ней — я просто не понимаю почему. Закон об иностранных агентах стал плетью, которой подавляется любая активность».

В беседе с “Ъ” один из авторов закона об иноагентах Александр Сидякин подчеркнул, что при разработке закона депутаты «специально вывели из-под его действия все НКО, занимающиеся здравоохранением». «Но и Минюст не может просто так объявить организацию иностранным агентом, им же придется это в суде потом доказывать,— заверил господин Сидякин.— Значит, они нашли в их деятельности что-то еще. Комментировать более глубоко я не готов. Я не в курсе этой истории, просто без понятия, и вообще сейчас в Казани, занимаюсь предвыборной кампанией»,— заявил “Ъ” депутат.

Александр Черных