Вирус вич в спб
Как в Петербурге уже 30 лет диагностируют и лечат ВИЧ. Главврач петербургского Центра СПИД рассказывает о тестах, фильме Дудя и прогнозах
Каким был первый случай ВИЧ-инфекции в Ленинграде, что происходит с заболеваемостью сейчас, как работают современные тест-системы и как на живущих с ВИЧ повлияла пандемия коронавируса?
«Бумага» поговорила с главным врачом петербургского Центра СПИД Татьяной Виноградовой о том, как в городе диагностируют и лечат ВИЧ и что влияет на заболеваемость.
Вместе с благотворительным фондом «Гуманитарное действие» «Бумага» запустила спецпроект в поддержку нового сервиса помощи «В твоих силах жить». В предыдущих материалах читайте интервью с исследователем ВИЧ-отрицателей о том, почему люди не верят в вирус и чем опасны их сообщества, а также монологи пар, в которых один из партнеров живет с ВИЧ.
О проекте
Фонд «Гуманитарное действие» запустил проект «В твоих силах жить», чтобы показать людям, живущим с ВИЧ, что терапия дает шанс жить так же долго, как и без этого заболевания. На сайте можно прочесть обнадеживающие истории людей с ВИЧ, факты об антиретровирусной терапии и получить помощь равных консультантов — людей, которые тоже столкнулись с ВИЧ и знают, как с этим справиться, — в онлайн-формате.
главный врач петербургского Центра СПИД
— Известно ли, когда в Ленинграде впервые выявили первый случай ВИЧ-инфекции?
— Известно. Это была молодая женщина, лежащая в больнице Боткина. У нее была совершенно непонятная клиническая картина. Аза Гасановна Рахманова, в то время главный инфекционист города, работавшая в больнице, поставила диагноз ВИЧ-инфекция, стадия СПИДа. Это был 1988 год.
В то время не было широкого применения тест-систем на ВИЧ и вообще информации о ВИЧ не было. Однако этот случай всё же подтвердился: он стал первым зарегистрированным в Ленинграде.
Женщина достаточно быстро умерла от осложнений. По эпидемиологическим сведениям, у нее было достаточно большое количество половых связей с африканскими студентами, которые в то время учились здесь в высших учебных заведениях. Скорее всего, заразилась именно от них.
— По данным Московского научно-практического центра наркологии, первые случаи ВИЧ-инфекции среди граждан СССР могли быть уже в конце 70-х годов ХХ века. Справедливо ли это для Ленинграда?
— Да, это вполне возможно: точно так же, как в США и Европе. Но доказанных случаев на тот момент, естественно, не было. Здесь играет роль то, что человек достаточно долгое время, будучи инфицированным ВИЧ, может жить без каких-либо клинических проявлений. Узнать, есть ли у человека ВИЧ, можно единственным способом — с помощью теста, а тогда такого способа не было. Даже сам вирус официально был выделен только в 1983 году в США и во Франции.
— Пытались ли в Ленинграде или вообще в СССР найти «нулевых пациентов»?
— Я думаю, что сделать это было бы достаточно сложно. Во-первых, в СССР же «секса не было». Во-вторых, чтобы это сделать, нужно было поставить достаточно серьезную задачу врачам-эпидемиологам, но заболевание не было изучено.
Первый скрининг на ВИЧ появился в СССР в 1987 году. А потом началась перестройка. Боюсь, тогда было просто не до ВИЧ-инфекции.
— Почему в Петербурге пик заболеваемости был в конце 1990-х?
— Конец 1990-х — кризисное время, достаточно напряженная социальная обстановка, высокий уровень инъекционного наркопотребления. Вирус тогда попал в среду инъекционных наркопотребителей, у которых были половые партнеры — ненаркопотребители. Соответственно, ВИЧ вышел в общую популяцию города.
В конце 1990-х годов было запущено тестирование на ВИЧ в том виде, в котором оно существует сейчас. В 2001-м мы выявили порядка 10 тысяч новых случаев заражения ВИЧ-инфекцией, 80 % из которых были потребителями инъекционных наркотиков. На тот момент широкого охвата антиретровирусной терапией не было, поэтому большинство из тех людей уже ушли в мир иной, некоторые — достаточно быстро. С 2006-го у нас появился широкий доступ к антиретровирусной терапии и мы стали лечить.
— Сейчас число новых выявленных пациентов с ВИЧ снижается?
— Да, но общее число живущих с вирусом постоянно растет, так как они принимают антиретровирусную терапию и не умирают. На сегодняшний день в нашем городе живет около 45 тысяч людей, которые получили положительный результат теста на ВИЧ. Еще минимум столько же, судя по результатам математических моделирований, живут в Петербурге, не зная о том, что у них ВИЧ. По самым пессимистическим расчетам, невыявленных случаев ВИЧ в четыре раза больше, чем выявленных.
— Можно ли говорить, что в Ленинграде или Петербурге была или есть эпидемия ВИЧ?
— Смотря что считать эпидемией. Если мы считаем по правилам ВОЗ, то у нас эпидемии нет. А мы опираемся на официальную статистику. Роспотребнадзор объявляет эпидемию, исходя из того, сколько людей обратились за медицинской помощью и кому был поставлен диагноз. К тому же, по правилам, эпидемию могут объявить, если у нас инфицирован минимум 1 % беременных женщин: у нас женщины сдают три теста на ВИЧ во время беременности — заболеваемость не такая высокая.
В реальности же, есть эпидемия или нет, вам скажут, только когда мы поголовно протестируем всё население Петербурга. Так как культуры сдачи теста на ВИЧ у нашего населения на сегодняшний день нет, мы не можем этого точно сказать. У нас тестирование добровольное.
— Вы считаете, что обязательное тестирование нужно?
— Да. Зная, что ВИЧ-инфекции подвержены все, у кого был хотя бы один незащищенный половой контакт с человеком, который на этот момент не знал своего ВИЧ-статуса, я бы ввела обязательное тестирование на ВИЧ с определенной периодичностью: например, для людей от 18 до 65 лет.
Как я уже говорила, ВИЧ-инфекция — хитрое заболевание: человек может не знать об нем и инфицировать других. Если же человек живет с ВИЧ-инфекцией, об этом знает, посещает врача Центра СПИД, вовремя обследуется, получает антиретровирусную терапию, то он сам не имеет никаких проявлений (до стадии СПИДа никогда не дойдет) и никогда не инфицирует своих партнеров при незащищенных половых контактах.
На сегодняшний день более 80 % наших новых пациентов получили ВИЧ-инфекцию половым путем.
— Расскажите, что сейчас из себя представляют тест-системы на ВИЧ.
— Когда мы говорим «тест на ВИЧ», то имеем в виду иммуноферментный анализ — тест на антитела (ИФА). Это основной тест, он ставится по определенной схеме, которая прописана в правилах Роспотребнадзора. Все лаборатории, которые делают этот тест, работают совершенно одинаково: ставят двукратный ИФА на одном и том же образце крови.
Если оба образца отрицательные, то выдается отрицательный результат. Если есть сомнения хотя бы по одному образцу, тогда кровь перепроверяется еще раз. Если опять есть сомнения, то ставится тест, который называется «иммунный блот», заточенный на антигены самого вируса. На его основании либо подтверждается, либо опровергается положительный результат.
Если мы говорим о ПЦР, то это тест, который показывает реакцию на количество вируса в миллилитре крови. Как правило, этот тест выполняется для людей, у которых уже есть положительный ИФА-тест на ВИЧ.
— Какие погрешности существуют в результатах тестов?
— Они есть, но при любых сомнениях, как я уже сказала, выполняется перепроверка, в том числе на других тест-системах. Так что здесь всё достаточно достоверно.
— Какая работа сейчас идет по повышению тестируемости?
— Во-первых, у нас уже есть социальная реклама в метро. Мы пытаемся увеличить число мест, где можно об этом рассказывать. Город дает нам эти места бесплатно — спасибо большое городу за это.
На этих стикерах, плакатах, лайтбоксах всегда есть телефон горячей линии, куда можно позвонить и задать любой вопрос, касающийся ВИЧ-инфекции. Я могу сказать, что люди, которые звонят на горячую линию, примерно в 70 % случаев узнали этот телефон из социальной рекламы в метро, в остальных случаях — через поисковики в интернете.
Во-вторых, сейчас у нас — понятно почему — введены ограничительные мероприятия в городе. Но когда они не введены, у нас регулярно проходят массовые мероприятия с экспресс-тестированием: результат теста можно получить за 10-15 минут. Даже сейчас у нас в городе стоят, несмотря на все ограничения, семь мобильных пунктов тестирования на ВИЧ, куда тоже может прийти любой человек и получить экспресс-тест.
В-третьих, у нас на сайте есть огромное количество информации. За последние годы мы видим увеличение числа посетителей сайта. За прошедшие месяцы 2020 года, если сравнивать с аналогичным периодом 2019-го, у нас еще более значительное увеличение числа посетителей сайта: они ходят в основном по профилактическим страницам.
В-четвертых, мы работаем с общественными организациями, которые занимаются профилактикой ВИЧ-инфекции. Они ведут огромную работу и нацелены на разные группы населения: с потребителями инъекционных наркотиков, с мужчинами, практикующими секс с мужчинами, с женщинами, затронутыми ВИЧ-инфекцией, — у кого могут быть инфицированы мужья, партнеры, дети или кто-то в семье.
— Как на ситуацию в Петербурге повлиял выход фильма Юрия Дудя о ВИЧ?
— Насколько помню, фильм Дудя вышел в районе двух часов дня [11 февраля 2020 года]. В три часа этого же дня у нас уже стояла очередь для тестирования в кабинет, где можно анонимно сдать тест на ВИЧ. И эта очередь продолжалась месяца полтора, пока не начался COVID-19. Думаю, если бы пандемия не началась, то посещаемость анонимного кабинета продолжалась бы какое-то время.
Естественно, тогда у нас зашкаливало и количество посетителей сайта. Резко прибавилось число подписчиков в социальных сетях.
Иллюстрации: Анна Кулакова / «Бумага»
— Как пандемия коронавируса повлияла на выявляемость ВИЧ и лечение?
— Тестирование осталось примерно на том же уровне, что и в прошлом году: может, стало чуть-чуть ниже из-за закрытия поликлиник, но не сильно. А про лечение: мы увеличили число людей на антиретровирусной терапии. Этому способствовала коронавирусная инфекция: когда в марте появилась информация, что антиретровирусные препараты помогают при COVID-19, пришли те пациенты, которые до нас не доходили, чтобы получать антиретровирусную терапию. Они решили, что нужно срочно начинать лечение, что для нас как специалистов по ВИЧ хорошо.
— Есть ли прогнозы, как пандемия повлияет на состояние ВИЧ в популяции?
— Я думаю, что не очень хорошо повлияет, как она уже повлияла на другие заболевания. У нас в стационарах тоже были объявлены карантины, из-за чего часть пациентов не получила госпитальное лечение. Но пока можно сказать, что смертность среди наших пациентов не увеличилась, она даже чуть-чуть ниже.
— Что способствует снижению смертности?
— Пациенты постоянно получают антиретровирусную терапию. Мы делаем удаленную выписку рецептов: людям не нужно приходить на прием к врачу. У нас организована доставка антиретровирусных препаратов на дом или на работу людям старше 65 лет, беременным женщинам или женщинам с малолетними детьми, чтобы избежать нежелательных контактов. В этом очень помогли общественные организации.
— Но разве в Петербурге не возникало проблем с отсутствием препаратов в аптеках, как в других регионах России?
— Мы единственный регион в стране, где не было перебоев с антиретровирусным лечением. Думаю, это связано с особенностями нашей региональной политики. Потому что основную массу препаратов нам поставляет Минздрав, а те препараты, что Минздрав по каким-либо причинам не поставляет, нам закупает город.
— Какие нерешенные проблемы сохраняются на данный момент в Петербурге?
— Единственная проблема в том, что, так как у нас хорошо налажена государственная помощь и помощь общественных организаций, к нам едет много ВИЧ-положительных людей из других регионов РФ. Например, 40 % тех, кого мы выявляем в течение года, — не жители Петербурга. К нам на учет тоже встают люди из других регионов. Понятно, что для них это хорошо, но для нас это немного тяжеловато: мощности нашего центра рассчитаны на население города. Но, конечно, мы никому не отказываем в медпомощи.
— Ситуация в Петербурге настолько сильно отличается от других городов России?
— Да. В первую очередь, у нас есть бесперебойная антиретровирусная терапия: всегда есть чем лечить пациентов. Во-вторых, у нас достаточно серьезные, по сравнению с другими регионами РФ, профилактические программы. У центра есть и поликлиника, и свой стационар: мы можем оказать и амбулаторную, и стационарную помощь. У нас очень высокий уровень компетенции врачей: некоторые занимаются этой темой уже 30 лет. У нас много всего.
— Что вообще к настоящему времени влияет на смерти среди людей, живущих с ВИЧ?
— ВИЧ-инфицированные пациенты — живые люди. Они умирают не только от ВИЧ, но и от других причин. Если мы сделаем анализ людей, умерших в течение года, то от причин, связанных с ВИЧ, умирают порядка 40 %. Остальные причины с ВИЧ не связаны. Мы можем лишь сказать, что за последнее десятилетие смертность от ВИЧ снизилась в несколько раз.
Наши пациенты сейчас — в основном люди за 35 лет. Средний возраст инфицированного, состоящего на учете в центре СПИД, — 38-40 лет. Понятно, что у людей появляются и другие проблемы со здоровьем вроде сердечно-сосудистой недостаточности.
— Правда ли, что сейчас меньше заболеваний ВИЧ среди молодых людей?
— Да. Мы проводили собственные исследования об использовании презервативов среди людей разного возраста. Выяснилось, что чем моложе человек, тем у него более развита культура использования презервативов с непостоянными половыми партнерами.
Молодые люди гораздо лучше понимают степень важности использования презерватива, чем люди за 35 лет. Старшему поколению то стыдно, то еще что-то. А молодежь больше заботится о своем здоровье, что показывают и другие исследования.
Я считаю, что презервативы при половом контакте с непостоянным партнером или партнером, ВИЧ-статус которого неизвестен, — это как зубы с утра чистить. Хорошо, что забота о своем здоровье у молодежи в приоритете.
— Какие прогнозы по ситуации с ВИЧ существуют для Петербурга? Возможно ли, что вирус уйдет полностью?
— Чтобы вирус полностью ушел, необходимо два условия. Первое: всех протестировать и всех выявить, — а это возможно лишь при регулярном обязательном тестировании. Второе: все выявленные как ВИЧ+ должны получить и принимать антиретровирусную терапию. Только после этих двух мероприятий возможно что-то говорить об искоренении ВИЧ-инфекции в нашем городе.
Ранее «Бумага» публиковала список мест, где в Петербурге можно провериться на ВИЧ. А также интервью о том, как знакомятся и создают семьи ВИЧ-положительные петербуржцы.
Источник
Петербург — один из лидеров по ВИЧ-инфекции
По официальной статистике, таких в Петербурге даже больше, чем в Москве. Впрочем, и во многих остальных городах дела обстоят неважно. ООН недавно назвала Россию эпицентром мировой эпидемии ВИЧ: по темпам распространения заболевания мы обогнали даже Южную Африку. Руководитель Федерального научно-методического центра по профилактике и борьбе со СПИДом профессор Вадим Покровский рассказал «МК» в Питере», когда ученые изобретут лекарство от ВИЧ и что делать, если у них это не получится.
«У нас — как в Африке»
— Известно, сколько сейчас ВИЧ-инфицированных в России?
— Мы регистрируем все случаи начиная с 1985 года, когда на территории России был выявлен первый иностранец с ВИЧ-инфекцией. Это был эмигрант из Африки, приехавший в Москву на учебу. А спустя два года ВИЧ-инфекцию обнаружили уже у российского гражданина: переводчика из Армавира, который заразился, работая в Танзании. Он по цепочке передал вирус 25 людям. С тех пор зарегистрировано уже больше миллиона россиян с ВИЧ (на 30 июня это 10 624 476 человек. — Ред.).
— Как обстоят дела в Петербурге по сравнению с другими городами?
— Петербург нас очень беспокоит. У вас зарегистрировано 61 307 ВИЧ-инфицированных. Для сравнения: Москва заявила примерно о 59 тысячах, хотя, конечно, реальное число заразившихся в столице больше. Тем не менее в Петербурге инфицировано порядка одного процента населения. Это значит, что когда вы идете, например, по Невскому, то каждые две минуты встречаете ВИЧ-инфицированного. Истоки такой непростой ситуации надо искать в 1990-х годах, когда у вас была вспышка ВИЧ среди потребителей внутривенных наркотиков. Тогда заразилось особенно много мужчин, которые впоследствии передавали вирус женам, подругам, любовницам.
— В последнее время говорят уже о начале эпидемии ВИЧ в России. Действительно ли это так?
— Некоторые чиновники утверждают, что у нас нет эпидемии, а есть только рост заболеваемости. На самом деле эпидемия, конечно, существует. Только она не похожа на грипп, когда все переболели за месяц и выздоровели. Однажды заразившись, человек носит ВИЧ до самой смерти и потихоньку передает его другим. Эпидемия идет медленно и постоянно. В итоге каждые 5 лет число инфицированных у нас удваивается. Беда еще и в том, что сейчас в России примерно в половине случаев ВИЧ передается половым путем. Причем если в Европе в основном передача идет среди мужчин-гомосексуалистов, то у нас заражаются гетеросексуальные пары. Как в Африке… То есть в зоне риска уже практически все. Случаи инфицирования сейчас нередко бывают уже при первом половом опыте! Ну и плюс идет еще заражение через употребление наркотиков. В той же Европе эту проблему удалось решить практически полностью. Там, кстати, специалисты обеспокоены тем, как у нас обстоят дела с ВИЧ-инфекцией. Потому что в большинстве стран с каждым годом регистрируется все меньше случаев заражения. Но не у нас. В прошлом году в России выявили около 100 тысяч новых случаев, а в этом году на 30 июня уже 51 тысячу. То есть идет даже некоторое увеличение.
Секс-уроки в школе
— Почему, в отличие от западных стран, у нас ситуация становится только хуже?
— В Европе и США очень интенсивно занимались профилактикой ВИЧ-инфекции. В России же в какой-то момент решили, что у нас очень высоконравственное общество, все православные, живут с одним партнером, не изменяют. А значит, в такой возвышенной среде вирус распространиться не может. На самом деле все не так. Я еще лет пять назад предупреждал, что нам грозит серьезная эпидемия. В ответ меня обвиняли во всех грехах, называли иностранным агентом, говорили, что я просто хочу заработать на СПИДе побольше денег…
— Кстати, о деньгах. Сколько средств выделяется в России на борьбу с ВИЧ?
— На всю программу в этом году выделили около 20 миллиардов рублей. Для сравнения: в США запланировали 30 миллиардов долларов. А там в прошлом году выявили 55 тысяч новых случаев заражения. Напомню, у нас почти в два раза больше… Чтобы хоть как-то улучшить ситуацию, необходимо выделить порядка 100 миллиардов рублей. При этом большую часть этих денег придется потратить на закупку препаратов для ВИЧ-инфицированных. У нас пока что получают лечение всего чуть больше 200 тысяч пациентов. Остальные стоят в очереди и ждут препаратов, которых нет. Или покупают их на свои деньги. Некоторые тратят до 10 тысяч долларов в год, приобретая дорогие западные лекарства. Главный их плюс — достаточно принимать по одной таблетке в день, а не по 10-12, как, например, с более дешевыми препаратами, которые пьют многие наши граждане.
— Помимо выделения денег, что еще можно сделать, чтобы переломить ситуацию?
— Наиболее модный подход в мире — выявить все случаи ВИЧ-инфекции и назначить пациентам антиретровирусную терапию. Тогда вирус станет меньше распространяться, и эпидемия пойдет на спад. Но у меня нет уверенности, что этот метод будет хорошо работать. Последние исследования в Африке показали, что хотя 50 процентов ВИЧ-позитивных там уже получают терапию, это никак не сказывается на уровне передачи вируса. К тому же, где гарантия, что мы сможем выявить всех инфицированных. Поэтому прежде всего надо заниматься профилактикой: обучать специальные группы населения (наркопотребителей, секс-работников), как себя вести, чтобы не заразиться ВИЧ, а обычных людей убеждать пользоваться презервативами до тех пор, пока они точно не будут знать, что их партнер не заражен.
— А в школе детям надо рассказывать о безопасном сексе?
— Некоторые считают, что этого делать не следует, что подобные разговоры могут «развратить». Однако есть данные, что ребята, прошедшие в Европе такое обучение, меньше интересуются порнографией. У нас же дети в основном знакомятся с вопросами секса через Интернет. Страшно представить, что они там узнают о любви. А надо всего лишь подготовить грамотных преподавателей, которые умело объяснят эти вещи, не нанося ущерба детской психике. Но у нас никто работать не хочет. Проще, конечно, все запретить. А вот у тех же немцев половое воспитание в школе обязательное. И если ребенок из-за запрета родителей не ходит на такие уроки, то маму с папой могут посадить в тюрьму, чтобы им там проветрили мозги. И поэтому в Германии в год регистрируют максимум 3 тысячи новых случаев ВИЧ, а у нас — 100 тысяч.
Победить вирус через пару лет
— Сейчас в Петербурге ученые пытаются создать вакцину от ВИЧ-инфекции. Насколько они близки к успеху?
— Разработка вакцины — это хорошее дело. Как говорится, если не догоним, то согреемся. То есть, несмотря на конечный результат, это будет способствовать развитию нашей науки. Но в мире пока нет ни одного проекта по созданию вакцины, будущее которого не было бы туманно. Сейчас самое перспективное направление — генная терапия. Один из подходов — надо так изменить гены человека, чтобы он стал невосприимчив к ВИЧ-инфекции. То, что это возможно, доказал так называемый «берлинский пациент» (американец Тимоти Браун, у которого был выявлен ВИЧ в 1995 году. В 2007 году он проходил лечение в Берлине от лейкемии. — Ред.). Ему пересадили новый костный мозг от специально подобранного донора, клетки которого были невосприимчивы к ВИЧ. Произошла замена одних клеток другими, и в результате «берлинский пациент» излечился от вируса. Поэтому сейчас одна из разработок, которая ведется в нашем институте, направлена на то, чтобы повысить невосприимчивость клеток к ВИЧ с помощью специальных препаратов. Подобные исследования идут по всему миру. И если вирус не придумает чего-нибудь нового, то через несколько лет уже должны появиться препараты или методы, которые позволят полностью излечить человека от ВИЧ-инфекции. Другой вопрос, сколько это будет стоить.
— И все-таки, пока лечения не существует, насколько опасен ВИЧ для России?
— Чрезвычайно опасен. Сейчас в среднем по России инфицировано порядка одного процента взрослого населения. Если будет два, то пиши пропало: переломить ситуацию окажется очень трудно. Например, в Южной Африке инфицировано около 20 процентов населения. Что там только ни делают: бесплатно выдают лекарства, во всех общественных туалетах, на бензоколонках лежат презервативы, которые можно брать в любом количестве. И все равно успехи там пока относительные.
— Но у нас же все-таки не 20 процентов!
— В Африке очень высокая рождаемость, и это как-то компенсирует потери от СПИДа. У нас рождаемость низкая, поэтому даже один процент крайне опасен. К тому же в России больше всего ВИЧ-положительных среди людей в возрасте от 30 до 40 лет. В этой группе количество инфицированных достигает уже трех процентов у мужчин и двух — у женщин. А в Петербурге дела обстоят еще хуже. Этих людей — а ведь именно они создают основную часть ВВП страны — нам ни в коем случае нельзя терять.
Что такое ВИЧ
Вирус иммунодефицита человека (ВИЧ) поражает клетки иммунной системы, в результате организм теряет способность сопротивляться инфекциям. Без терапии человек может умереть спустя 10 лет после заражения. А вот при грамотном лечении продолжительность жизни у ВИЧ-положительного становится такой же, как и средняя в его регионе, стране. Более того, курящий и пьющий человек рискует прожить меньше, чем ВИЧ-инфицированный. Конечная стадия ВИЧ-инфекции, когда поражены уже внутренние органы, носит название СПИД (синдром приобретенного иммунодефицита).
Кстати
Первые по вирусу
На 30 июня больше всего инфицированных:
— Свердловская область (более 1,5 процента населения), Иркутская, Кемеровская, Самарская (около 1,4 процента), Оренбургская, Ленинградская области, Ханты-Мансийский автономный округ и Челябинск (чуть больше одного процента). Следом идут Тюменская, Новосибирская, Ульяновская области, Санкт-Петербург, Пермский край и республика Крым.
Источник